Танцующая с Ауте - Страница 29

Только сейчас замечаю, что всё это время я лежала, свернувшись в жалкий комочек. Неприкрытая боль. Эль-ин не скрывают своих чувств, не умеют. Если они не желают их показывать, то просто не чувствуют. Аррек был первым созданием, рядом с которым я позволила себе расслабиться и быть тем, что я есть. Чистой болью.

Впиваюсь пальцами в ладонь.

Боль.

— А ваша дочь?

— Моя дочь была убита моей глупостью ещё до своего рождения.

Вот так. То, что я есть. Неприкрытая правда.

* * *

Больше он ни о чём не спрашивает. Наверное, всему есть предел. И правде, которую можно вынести за один раз, тоже. Не знаю. Я чувствую только опустошение.

Потом Аррек заговорил сам:

— Младший сын такого влиятельного дома, как арр-Вуэйн, — этот титул предполагает мало власти, но много… обязательств. Честь твоего дома — это оправдывает всё. Даже потерю твоей собственной чести. Все эти государства и политические группировки Ойкумены… Наш постоянный нейтралитет — более реальная гарантия нашей безопасности, чем наша незаменимость для них. Но иногда его сохранение требует отказа от себя.

Около пятидесяти лет назад у меня была жена, из одного из диких миров. Целительница. Богиня местного кочевого племени или что-то вроде этого. Потом её племя столкнулось с более развитой религией, борющейся с… «демонами». Их перебили. Туорри поймали, пытали, должны были принести в жертву. Я вытащил её практически из-под ножа, до сих пор не знаю почему. Обычно мы в таких случаях не вмешиваемся. Она… Она была намного слабее меня, но… Туорри научила меня всему, во что я верю, открыла, что жизнь не ограничивается твоим Домом и его проклятой Честью. Она заставила меня развивать свой собственный дар Целителя, заставила поверить в себя. Она для меня была… всем.

Туорри любила долгие странствия без цели и причины, любила смотреть, как один пейзаж сменяет другой. И никогда не вспоминала ни свой мир, ни те шрамы, которые он на ней оставил. Но когда это отвратительное место оказалось примерно в той же ситуации, что и ваш Эль-онн, она… не могла не вмешаться. Её честь, её долг богини, или кем она там была, требовали от неё заботы о собственных палачах. Туорри не стала даже просить меня о помощи, хотя, употреби я своё влияние арр-Вуэйна, может быть… Но я не стал бы этого делать, не стал бы вмешивать свою личную жизнь в высокую политику и ставить под угрозу Дом Вуэйн.

Она не считала себя вправе вмешиваться в вопросы моей чести. А я… Я поймал её и запер, чтобы вмешательство моей жены не было интерпретировано как воля Эйхаррона. И она убила себя.

* * *

Он замолкает, и по-прежнему в его чертах нет ничего. За непроницаемыми серыми глазами скрывается ураган чувств, но внешне это никак не проявляется.

Зачем он рассказал мне это? Потому что, как и я, не мог больше молчать? Бред, этот дарай не позволил бы себе такой слабости, как невысказанная вина. Уж что-что, а это я за время нашего знакомства успела усвоить. Никакой слабости. Да и меня вряд ли можно назвать приятным слушателем — на его слова я реагировала с острой непосредственностью. И каждую мою эмоцию, каждый сен-образ он мог ясно видеть, почти ощущать на вкус.

Дар, слишком ценный, чтобы уронить, слишком ранящий, чтобы держать в руках.

Закрываю глаза, расслабляю уши. Медленно, плавно начинаю плести пальцами сложный безымянный узор. Всё, что я сумела уловить за щитами князя, всё, что всколыхнули во мне его слова, вкладываю в сен-образ. Тонкие пальцы Туорри, запах мяты от её кожи, свет тысячи лун в сине-зелёных глазах. Скорбь и ужас диких миров, изощрённая жестокость миров цивилизованных. Тонкие пальцы Туорри, бледные и безжизненные, окрасились кровью, свет навсегда ушёл из бездонных глаз.

Замешательство, интерес, зависть, насмешка, ирония, одобрение, понимание, ужас, сочувствие, негодование.

Жалость. Даже жалость к странному и непонятному существу, что зовётся Арреком из Дома Вуэйн, — я всё вкладываю в этот образ.

Затем сворачиваю его не в иероглиф, а в нечто на порядок сложнее и набрасываю сверху лёгкую структурирующую паутину смысла. Честь и честь. Потом снова сворачиваю. А затем откладываю в безопасный и тихий уголок памяти, чтобы рассмотреть позже.

Встречаюсь взглядом с дарай-князем, нет, с Арреком. И понимаю, что всё сделала верно.

Оставшееся время просидим молча. И каждый будет усиленно притворяться, что другого не существует.

Глава 6

Замечаю, что дарай чем-то занят. Вероятности вокруг нашего убежища точно сошли с ума, вход оплетён потоками такой силы, что у меня мороз прокатывается по коже. Так, похоже, мой спутник несколько пришёл в себя.

Наконец мир вокруг приобретает некое подобие стабильности, но это уже другой мир. Бездонно-синее ясное небо, огромное, жаркое солнце, бескрайние морские просторы.

Красиво.

Аррек высовывается из убежища и группируется, готовясь к прыжку. В последний момент хватаю его за одежду.

— Дарай арр-Вуэйн, как мы будем передвигаться по водной поверхности? — Мой голос мрачен от нехорошего предчувствия.

— Мы поплывём. Тут недалеко.

— Поплывём? — Наверное, всё, что я думаю, ясно отражается на моём лице, потому что арр вдруг внимательно смотрит на меня.

— Вы ведь умеете плавать, не так ли?

— Естественно. Но ведь это открытое море. — Делаю многозначительную паузу, но дарай, кажется, не понимает, что я пытаюсь ему сказать. — В нём может водиться всё, что угодно. А мы будем уязвимы.

Он успокаивающе качает головой:

— Не беспокойтесь, здешние воды безопасны.