Танцующая с Ауте - Страница 95

Аррек, умница, кажется, уже сообразил, в чём дело, и протягивает девочке руку. Лёгкое прикосновение — и с любыми возможными недоразумениями покончено.

— Простите, если моё любопытство покажется неуместным, но если леди Виортея дочь прекрасной Вииалы, — сияющая улыбка в сторону золотоволосой генохранительницы, — то разве они не должны принадлежать к одной линии?

Склоняю уши, признавая разумность вопроса.

— В данном случае линия наследования ведётся через отца. Когда Виор достигла возраста проявления первых черт личности, но не утратила способностей вене, стало совершенно ясно, что она — Тея. Тогда же был официально совершён переход из Шеррн, клана Хранящих, в Дериул, клан Изменяющихся. Впрочем, в том, что так и будет, с самого её рождения не было ни малейших сомнений. — Провожу пальцем по её коже, алебастровой бледности, отличительному признаку всех Тей, столь не похожей на оливковую зелень Вииалы.

Арр-князь, разумеется, тут же стал центром внимания. Им восхищались, его забрасывали вопросами, его пытались убить (Виор, когда сообразила, что это «тот самый Аррек», вошла в раж и ей не сразу удалось втолковать, что он, помимо всего прочего, ещё и Целитель). Даже Раниэль-Атеро кажется заинтересованным в странном человеке, а это о многом говорит. Надо отдать дараю должное, держится тот великолепно. Вряд ли человеку раньше приходилось сталкиваться с существами, подобными отчиму или тёте Ви, тем не менее шок заметен лишь в чуть большей, чем обычно, резкости движений. Потрясающее самообладание.

При этом все эль-ин умудряются краем глаза поглядывать на меня. А я вполне открыто изучаю Виортею. Что-то в широко распахнутых глазах, в руках, иногда протягивающихся, чтобы ощутить текстуру материи, в пытливом тоне вопросов подсказывает, что она в аналитическом трансе, причём в той самой глубокой его стадии, когда каждый новый бит информации воспринимается как божественное откровение, полностью меняющее картину мира. Я в таком состоянии могу продержаться считанные минуты, да и то если предварительно станцую, а для этого ребёнка оно кажется естественным, как дыхание. Прошедший полную тренировку аналитик? В таком возрасте? Никогда не слышала, чтобы аналитиком стал кто-то моложе ста лет (одна из причин, почему ими почти никогда не бывают женщины). Чуть прищуриваюсь. Шпага, болтающаяся на обнажённых бёдрах, неужели? После длительного общения с Ллигирллин я примерно знаю, на что обращать внимание, так что теперь почти уверена: оружие Виортеи — одушевлённое. Причём это её личное оружие, неотъемлемая часть её души, а не просто попутчица, как Ллигирллин для меня. Невероятно. Чтобы одушевлённый меч выбрал тебя своим носителем, нужно быть поистине выдающимся Воином. Искусным. Уникальным. Не просто ранга Мастера, а вне категорий. Чем дальше, тем интересней. Воин-аналитик? В неполные тридцать лет? А при этом ещё вене линии Тей и одной Ауте ведомо что ещё. Что ж, приятно знать, что после моего ухода клан окажется в хороших руках. Столь многие погибли во время Эпидемии…

— И каково твоё мнение?

Чуть вздрагиваю, обнаружив у себя за спиной Вииалу, наблюдающую за зеленоглазой девочкой-женщиной. Создаю сен-образ восхищения чужим мастерством.

— Одно из самых удачных твоих творений, настоящий шедевр. — Нет сомнений, что единственная дочь Первой генохранительницы в той же степени дитя разума и творчества, что и плоти. Среди людей таких, как Ви, называют генинженерами. Тусклый термин для описания настоящих художников в своём искусстве. — После моей смерти она будет замечательной наследницей.

На лице Вииалы мгновенно сменяется множество выражений: недоумение, печаль, гнев, отрицание. Но прежде, чем она успевает что-нибудь возразить, я резко выпрямляюсь и пристально вглядываюсь в ту сторону, откуда мы сами недавно появились. Как по команде все разговоры прекращаются и взгляды сначала устремляются на меня, а затем туда, куда смотрю я.

Они прибыли.

Занавеска отлетает в сторону, сметённая нетерпеливым крылом, и двое входят, нет, почти вбегают, чтобы застыть на самом пороге, впившись в меня жадными, изголодавшимися глазами.

Чувства слишком сильные, чтобы выразить словами, вырываются яростным сен-образом.

…движение-перемещение, слишком быстрое для глаз, упасть в ищущие руки, слиться в объятии, слишком сильном, ранящем, таком желанном. Стоять на коленях посреди огромного зала и прятать лица друг у друга в волосах, чтобы никто не видел предательских слёз, и ощущать ещё одни руки, родные, осторожные, мягко обнимающие нас обеих…

Сдавленным рыданием загоняю видение назад, падаю на одно колено, склоняя голову и до боли отводя назад крылья, прося, нет, умоляя о прощении и принятии. Но перед этим успеваю увидеть на другом лице отражение своих желаний, затем боль, разочарование, ещё боль, намерение плюнуть на этот бред и обнять меня несмотря ни на что… зажмуриваю глаза в молчаливой молитве не надо, не надо, пожалуйста, я не выдержу, я сломаюсь, я заплачу и уже не смогу остановиться, мама, не делай со мной этого, не надо…

Руки прикасаются к моим волосам и задерживаются лишь на мгновение дольше необходимого, лишь едва заметно вздрагивают, ощутив гладкую кожу на месте уничтоженного камня. Я поднимаюсь на ноги, всё ещё отказываюсь смотреть ей в глаза, стиснув зубы принимаю осторожное прикосновение отца, протягиваю ему ножны Ллигирллин и второго, принесённого от Вуэйнов меча, молча умоляя простить. Понять они смогут, они всё понимают меня лучше, чем я сама, но простить, простить…